ИЗВРАЩЕНИЕ
15 ноября в Арлингтоне состоится боксёрский поединок между экс-чемпионом мира в тяжёлом весе Майком Тайсоном (56 боев за карьеру) и блогером Джейком Полом (11 боёв)
Тайсон возвращается. Но это не тот Тайсон, которого мы знали когда-то. Тот никогда не улыбался и смотрел на своих соперников, а также на всех людей вообще, с угрюмой серьёзностью зверя, готового убить в любой момент. Прыгнуть, ударить, сбить с ног, сломать, сокрушить. Нынешний Тайсон в свои 58 лет по большей части улыбается размягчённой улыбкой человека, познавшего жизнь и знающего ей цену.
Он был зверем, выращенным Касом д’Амато для боя. Тренер усыновил сына сутенера и проститутки и воспитал его. Другие выходили боксировать, другие понимали бокс как вид спорта, трудный, жестокий, но вид спорта, с пожатиями рук и объятиями после боя — но не Тайсон. Он выходил убивать. С первой секунды, с первого взгляда немигающих звериных глаз, с первых страшных ударов было ясно, что для этого человека не существует разницы между боксом и убийством, бокс для него и есть способ убийства. И все они, кто выходил против него, падали как подкошенные после его стремительных ударов. Падали не просто нокаутированные, а сломанные и уничтоженные в своей человеческой сути.
Это внушило ему мысль о собственном всесилии. Он видел страх в глазах больших и сильных мужчин, и это ему нравилось. Ему нравилось быть угрозой и внушать страх — не только на ринге. Он пускал кулаки в ход и вне ринга, что всегда считалось постыдным для профессионального боксёра. Он был исчадием ада в глазах миллионов, наполнившим ринг совсем не спортивной злобой и свирепостью. Когда он выходил на ринг, что-то сгущалось в воздухе, это было предощущение ужаса и предчувствие того, что сейчас на глазах у всех убьют человека. И Тайсон делал это, не меняясь в лице, делал раз за разом; те, кто выходили против него, выглядели парализованными страхом и обречёнными.
Огромный поляк Анджей Голота убежал с ринга, не в состоянии выдержать не столько удары Тайсона, сколько атмосферу жути, которую тот создавал в бою; он был на голову выше Тайсона, но в лице Тайсона на него надвигался кошмар, надвигалась смерть; и он бежал под свист публики, которая была возмущена тем, что он не хочет доставить ей удовольствие зрелищем своего уничтожения.
Так было до тех пор, пока против Тайсона не вышел Бастер Дуглас и упал под его ударами, как падали все до него, но — не как все — встал и ударил в ответ так, что у Тайсона подломились ноги. И это было впервые, когда у него изменилось выражение лица. А потом был Холифилд, который дважды выходил против него без страха — Холифилд действительно не боялся его, как не боялся вообще никого, в его сердце не было страха, и он методично уничтожал Тайсона в двух боях. Именно отсутствие страха в Холифилде — вместе с ощущением непробиваемой каменной стены, надвигавшейся на него — впервые в жизни сорвало душу Тайсона с места, ввергло её в хаос и смятение, так что он, теряя ощущение реальности и самого себя, от бессилия по-звериному вцепился Холифилду зубами в ухо.
Это был его конец — морок страха исчез, он перестал быть безжалостным холодным убийцей в ринге. Внутри него что-то треснуло и рухнуло. В бою против Кевина Макбрайда все ожидали увидеть прежнего Тайсона, а он, опустив руки, стоял перед огромным ирландцем и давал себя бить, раз за разом, пока не упал; Леннокс Льюис довершил его ментальный слом и уничтожение в том бою, когда Тайсон даже не смог подойти к нему на дистанцию удара и сказал после с неожиданным смирением: «Он слишком большой для меня».
И вот теперь, после паузы в двадцать лет, он возвращается. Но куда? На самом деле ему некуда вернуться. Тот бокс, в котором он был когда-то, исчез. Все люди исчезли. Бастер Дуглас растворился где-то в глубинах Америки. Бесстрашный Холифилд, сказавший перед боем с Тайсоном: «Бог не допустит, чтобы я проиграл такому человеку», стал его другом и мирно живёт в кругу своей большей семьи. Леннокс Льюис превратился в джентельмена, далёкого от потного мордобоя. Джордж Форман хотел было вернуться, но ему запретила жена. О Риддике Боуи ничего не известно. Но дело даже не в том, что ушли герои тяжёлого веса, дело в том, что ушёл сам бокс, каким он был чуть ли не целый век, во времена Джо Луиса, Роки Марчиано, Джо Фрейзера и Мохаммеда Али.
Это было простое зрелище, когда двое огромных, сильных и тренированных мужчин выходили в халатах на ринг, сбрасывали халаты и в бою решали, кто сильнее. Бой был смыслом зрелища, люди ходили смотреть на бокс и ценили бокс. Сам Тайсон пренебрегал внешним — он выходил на ринг в чёрных трусах и чёрных боксёрах на босу ногу: примитив, ничего лишнего. Теперь бокс уменьшился в размерах и почти затерялся в многоцветных помпезных шоу, которыми окружены бои. Шоу стало гигантским, бокс микроскопическим. Пышные наряды, громкие кличи, голограммы, лазеры, попсовая музыка, пафос и гламур, светская публика, раскрутка и продвижение на миллион и в конце концов жалкая потасовка двух плохо обученных боксёров, на которую скучно смотреть. Вот сюда возвращается человек с седой бородой — Тайсон.
Вероятно, ему нужны деньги, а ещё — вернуть хотя бы на восемь раундов по две минуты то ощущения боя, которым он когда-то жил. Вернуть хотя бы на короткое время чувство собственной значимости, внимание всего мира, риск, адреналин. Мы видели, чем это кончалось для великих чемпионов — для Роя Джонса, которого безжалостно срубил Лебедев, для Холифилда, которого вся семья уговаривала не выходить на ринг, но который вышел, чтобы упасть после первого же удара какого-то полубоксёра из цирка для боёв без правил. И это Холифилд, который не падал даже под ударами Джорджа Формана! Мы видели этих великих чемпионов сбитыми с ног, валяющимися на ринге без сознания, униженными. Тайсон в ринге был беспощаден и жесток, но тот, кто знает и ценит бокс, не хочет для него такой жестокой участи.
Он возвращается для боя с видеоблогером и шоу-мэном Джейком Полом, который боксировал то с баскетболистом, то с потерявшим форму борцом и не провёл ни одного боя с серьезными соперниками, а в единственном бою с соперником, имеющем хоть какое-то понятие о боксе — это был Томми Фьюри, брат Тайсона Фьюри — проиграл. Джейку Полу 27 лет. Рост 185 см, вес 90 кг. Нормальные данные для небольшого тяжеловеса, не претендующего на место в элите, где заправляют двухметровые гераклы с весом более сотни килограмм. Если бы он был спортсмен, он бы работал как проклятый в затрапезном тренировочном зале, проливая литры пота, прыгая через скакалку, отрабатывая аперкоты и хуки по груше и изнемогая в беспрерывных спаррингах, чтобы получить шанс на хороший бой с равным соперником из низов первой сотни мирового рейтинга; и это был бы честный бокс при трёх сотнях зрителей. Но на таком бое не поднимешь всемирный шум, а без шума не сделаешь деньги. Шоу-бизнесу мало просто бокса, ему непременно нужно выкрутить дело так, чтобы молодой атлет дрался со человеком, который годится ему в отцы, ему нужно извращение как приманка.
15 ноября в Арлингтоне состоится боксёрский поединок между экс-чемпионом мира в тяжёлом весе Майком Тайсоном (56 боев за карьеру) и блогером Джейком Полом (11 боёв)
Тайсон возвращается. Но это не тот Тайсон, которого мы знали когда-то. Тот никогда не улыбался и смотрел на своих соперников, а также на всех людей вообще, с угрюмой серьёзностью зверя, готового убить в любой момент. Прыгнуть, ударить, сбить с ног, сломать, сокрушить. Нынешний Тайсон в свои 58 лет по большей части улыбается размягчённой улыбкой человека, познавшего жизнь и знающего ей цену.
Он был зверем, выращенным Касом д’Амато для боя. Тренер усыновил сына сутенера и проститутки и воспитал его. Другие выходили боксировать, другие понимали бокс как вид спорта, трудный, жестокий, но вид спорта, с пожатиями рук и объятиями после боя — но не Тайсон. Он выходил убивать. С первой секунды, с первого взгляда немигающих звериных глаз, с первых страшных ударов было ясно, что для этого человека не существует разницы между боксом и убийством, бокс для него и есть способ убийства. И все они, кто выходил против него, падали как подкошенные после его стремительных ударов. Падали не просто нокаутированные, а сломанные и уничтоженные в своей человеческой сути.
Это внушило ему мысль о собственном всесилии. Он видел страх в глазах больших и сильных мужчин, и это ему нравилось. Ему нравилось быть угрозой и внушать страх — не только на ринге. Он пускал кулаки в ход и вне ринга, что всегда считалось постыдным для профессионального боксёра. Он был исчадием ада в глазах миллионов, наполнившим ринг совсем не спортивной злобой и свирепостью. Когда он выходил на ринг, что-то сгущалось в воздухе, это было предощущение ужаса и предчувствие того, что сейчас на глазах у всех убьют человека. И Тайсон делал это, не меняясь в лице, делал раз за разом; те, кто выходили против него, выглядели парализованными страхом и обречёнными.
Огромный поляк Анджей Голота убежал с ринга, не в состоянии выдержать не столько удары Тайсона, сколько атмосферу жути, которую тот создавал в бою; он был на голову выше Тайсона, но в лице Тайсона на него надвигался кошмар, надвигалась смерть; и он бежал под свист публики, которая была возмущена тем, что он не хочет доставить ей удовольствие зрелищем своего уничтожения.
Так было до тех пор, пока против Тайсона не вышел Бастер Дуглас и упал под его ударами, как падали все до него, но — не как все — встал и ударил в ответ так, что у Тайсона подломились ноги. И это было впервые, когда у него изменилось выражение лица. А потом был Холифилд, который дважды выходил против него без страха — Холифилд действительно не боялся его, как не боялся вообще никого, в его сердце не было страха, и он методично уничтожал Тайсона в двух боях. Именно отсутствие страха в Холифилде — вместе с ощущением непробиваемой каменной стены, надвигавшейся на него — впервые в жизни сорвало душу Тайсона с места, ввергло её в хаос и смятение, так что он, теряя ощущение реальности и самого себя, от бессилия по-звериному вцепился Холифилду зубами в ухо.
Это был его конец — морок страха исчез, он перестал быть безжалостным холодным убийцей в ринге. Внутри него что-то треснуло и рухнуло. В бою против Кевина Макбрайда все ожидали увидеть прежнего Тайсона, а он, опустив руки, стоял перед огромным ирландцем и давал себя бить, раз за разом, пока не упал; Леннокс Льюис довершил его ментальный слом и уничтожение в том бою, когда Тайсон даже не смог подойти к нему на дистанцию удара и сказал после с неожиданным смирением: «Он слишком большой для меня».
И вот теперь, после паузы в двадцать лет, он возвращается. Но куда? На самом деле ему некуда вернуться. Тот бокс, в котором он был когда-то, исчез. Все люди исчезли. Бастер Дуглас растворился где-то в глубинах Америки. Бесстрашный Холифилд, сказавший перед боем с Тайсоном: «Бог не допустит, чтобы я проиграл такому человеку», стал его другом и мирно живёт в кругу своей большей семьи. Леннокс Льюис превратился в джентельмена, далёкого от потного мордобоя. Джордж Форман хотел было вернуться, но ему запретила жена. О Риддике Боуи ничего не известно. Но дело даже не в том, что ушли герои тяжёлого веса, дело в том, что ушёл сам бокс, каким он был чуть ли не целый век, во времена Джо Луиса, Роки Марчиано, Джо Фрейзера и Мохаммеда Али.
Это было простое зрелище, когда двое огромных, сильных и тренированных мужчин выходили в халатах на ринг, сбрасывали халаты и в бою решали, кто сильнее. Бой был смыслом зрелища, люди ходили смотреть на бокс и ценили бокс. Сам Тайсон пренебрегал внешним — он выходил на ринг в чёрных трусах и чёрных боксёрах на босу ногу: примитив, ничего лишнего. Теперь бокс уменьшился в размерах и почти затерялся в многоцветных помпезных шоу, которыми окружены бои. Шоу стало гигантским, бокс микроскопическим. Пышные наряды, громкие кличи, голограммы, лазеры, попсовая музыка, пафос и гламур, светская публика, раскрутка и продвижение на миллион и в конце концов жалкая потасовка двух плохо обученных боксёров, на которую скучно смотреть. Вот сюда возвращается человек с седой бородой — Тайсон.
Вероятно, ему нужны деньги, а ещё — вернуть хотя бы на восемь раундов по две минуты то ощущения боя, которым он когда-то жил. Вернуть хотя бы на короткое время чувство собственной значимости, внимание всего мира, риск, адреналин. Мы видели, чем это кончалось для великих чемпионов — для Роя Джонса, которого безжалостно срубил Лебедев, для Холифилда, которого вся семья уговаривала не выходить на ринг, но который вышел, чтобы упасть после первого же удара какого-то полубоксёра из цирка для боёв без правил. И это Холифилд, который не падал даже под ударами Джорджа Формана! Мы видели этих великих чемпионов сбитыми с ног, валяющимися на ринге без сознания, униженными. Тайсон в ринге был беспощаден и жесток, но тот, кто знает и ценит бокс, не хочет для него такой жестокой участи.
Он возвращается для боя с видеоблогером и шоу-мэном Джейком Полом, который боксировал то с баскетболистом, то с потерявшим форму борцом и не провёл ни одного боя с серьезными соперниками, а в единственном бою с соперником, имеющем хоть какое-то понятие о боксе — это был Томми Фьюри, брат Тайсона Фьюри — проиграл. Джейку Полу 27 лет. Рост 185 см, вес 90 кг. Нормальные данные для небольшого тяжеловеса, не претендующего на место в элите, где заправляют двухметровые гераклы с весом более сотни килограмм. Если бы он был спортсмен, он бы работал как проклятый в затрапезном тренировочном зале, проливая литры пота, прыгая через скакалку, отрабатывая аперкоты и хуки по груше и изнемогая в беспрерывных спаррингах, чтобы получить шанс на хороший бой с равным соперником из низов первой сотни мирового рейтинга; и это был бы честный бокс при трёх сотнях зрителей. Но на таком бое не поднимешь всемирный шум, а без шума не сделаешь деньги. Шоу-бизнесу мало просто бокса, ему непременно нужно выкрутить дело так, чтобы молодой атлет дрался со человеком, который годится ему в отцы, ему нужно извращение как приманка.